Прочитав письмо работницы Рязанского станкостроительного завода, М. Инсаров уже в который раз обращается к своей излюбленной теме – «пассивности пролетариата». В чем же он видит эту пассивность? «Ремесленники Белостока или рабочие Екатеринослава в 1905 г. не отделяли себя от всего своего класса, не говорили товарищам по классу «мерзнете – и мерзните, пока вам достаточно по башке не надают», они считали себя частью своего класса, его авангардом. Авангард – это не генеральный штаб, который сидит в тылу и отдает приказы по армии, авангард – это часть армии, которая первой вступает в бой и своей гибелью, своей жертвой прокладывает победный путь всей армии. Мысль и действие у них еще не были отделены друг от друга, за решением следовало дело. Сейчас, судя по словам нашей героини, цепь, ведущая от мысли к действию, перерублена. Рабочие могут думать все, что угодно, но на их действия в реальном мире этого никак не влияет». Так пишет М. Инсаров.
В своих предыдущих статьях я уже неоднократно указывал, что подобные утверждения страдают отсутствием диалектики и исторического подхода. Да, в 1905 году рабочие Екатеринослава не говорили товарищам по классу «мерзнете – и мерзните, пока вам достаточно по башке не надают». В 1905 году была революция – и они делали революцию. А в 1895 году, в отсутствие революционной ситуации, может быть, и говорили нечто подобное. Вот вам исторический подход! Не следует отрывать сознание рабочего класса от конкретных исторических условий.
Следует также учитывать и конкретные социальные условия. Допустим, рабочие Екатеринослава в 1905 году четко осознавали свои классовые интересы, и боролись за их осуществление. А рабочие какого-нибудь Царевококшайска жили себе и жили, никого не трогали (хотя материальные условия их жизни могли быть и хуже, чем в крупных промышленных центрах). Степень социальной активности рабочих и в революционные времена была неодинакова.
В том же Екатеринославе (с сознательными рабочими) в 1905 году вооруженного восстания так и не произошло, несмотря на массовые стачки и высокую степень политической агитации. А рядом, в Донбассе, вооруженное восстание уже вовсю полыхало, там уже не стачки шли, а настоящие бои с царскими войсками. И в Ростове-на-Дону тоже. Но всё-таки даже в декабре 1905 года вооруженные восстания происходили далеко не везде.
Подавляющее большинство населения России в то время жило в деревне. Деревня же в большинстве своем воспринимала революцию 1905 года пассивно. В.И. Ленин писал по этому поводу: «В нашей революции меньшая часть крестьянства действительно боролась, хоть сколько-нибудь организуясь для этой цели, и совсем небольшая часть поднималась с оружием в руках на истребление своих врагов, на уничтожение царских слуг и помещичьих защитников. Большая часть крестьянства плакала и молилась, резонерствовала и мечтала, писала прошения и посылала «ходателей»…». Но констатация этого факта отнюдь не приводила Ленина к мыслям о «пассивности крестьянства», а лишь побуждала мыслить диалектически – что «под молотом столыпинских уроков, при неуклонной, выдержанной агитации революционных социал-демократов (выделено мною – М.Р.) не только социалистический пролетариат, но и демократические массы крестьянства будут неизбежно выдвигать все более закаленных борцов». И в этом он не ошибся – в 1917 году крестьянство уже не было столь пассивным, как в 1905-м.
Но и степень сознательности рабочих в 1905 году не везде была одинакова: в некоторых городах были вооруженные восстания, в некоторых – массовые стачки, в других (которых было гораздо больше) – лишь стачки на отдельных предприятиях, в четвертых – только отдельные демонстрации.
Не то ли самое мы видели и в 1998 году? Активность рабочих не везде была одинакова. В некоторых городах и районах рабочие перекрывали железные дороги и создавали стачкомы, в других – только бастовали без перекрытия дорог, в третьих – участвовали в массовых демонстрациях. Вооруженных восстаний, правда, не было нигде. Почему – об этом будет сказано позднее.
Сейчас же я хотел бы рассмотреть проблему в несколько ином аспекте. Автор письма совершенно правильно пишет: «Рабочие все понимают, но ничего не делают». Но ни она, ни М. Инсаров не дают ответа на вопрос: а что, собственно говоря, должны делать рабочие? Ответа на этот вопрос не даёт и современное левое движение. Достаточно посмотреть на тот разброд и шатание, которые в нем творятся, чтобы убедиться, что впору говорить не о «пассивности пролетариата», а о пассивности российского левого движения.
Вот, например, УКРС (киевские троцкисты, которых М. Инсаров считает более левыми, чем других). Что она предлагала пролетариату во время событий 2004 года на Украине? Выборы в Учредительное собрание! И в том, что эта идея не была никем поддержана и даже воспринята, они обвинили впоследствии не себя (выдвинувших мертворожденную, далекую от действительности идею), а… пролетариат! Теперь вот тоже ноют о «пассивности пролетариата», который якобы «не дорос» до их идей. А ведь они действительно ещё из лучших среди киевских троцкистов. Достаточно вспомнить О. Верника, чтобы понять, каковы худшие.
Или, к примеру, г-н А. Здоров, которого Инсаров считает «одним из лучших в СНГовии пролетарских революционеров». Этот самый «пролетарский революционер» открыто пишет: его, мол, тошнит от «обывательского брюзжания о современном геноциде», о вымирании населения при современном буржуазном режиме. От геноцида, значит, не тошнит, а от разговоров о нем тошнит. А тех, кто выступает против буржуазного режима, он обзывает «фашистами». Во втором номере своей газетки (лживо названной «Пролетарий») он поместил мерзопакостную статью «Одесское дело: террористы левые или правые?», в которой обзывает «фашистами» товарищей, арестованных по «одесскому делу». Он сравнивает их с деятелями «Мюнхенского путча» 1923 года, фактически обосновывая и оправдывая вынесенный им приговор.
При этом дело даже не в том, что он считает их сталинистами. Например, Илью Романова при всем желании к сталинистам не отнесешь. Дело именно в их активной жизненной позиции, их нежелании мириться с современным буржуазным строем. Зато Пилсудский, по мнению А. Здорова, в 1920-м году «спас Польшу от повторного завоевания русскими», и кроме того, от «голодомора» 30-х годов и от сталинских репрессий. «Пролетарская революционность» господина Здорова заключается в одном – в стремлении «не допустить нового сталинизма». Поскольку же сталинская политика генетически связана с революцией, то цель Здорова – не допустить новой революции. Он охотно критикует «сталинский тоталитаризм» (благо теперь это разрешается и одобряется властями), но о современном буржуазном тоталитаризме предпочитает молчать.
И это ещё не самое худшее. Вот «современный теоретик анархизма» М. Магид прекрасно себя чувствует на посту ответственного редактора детской энциклопедии «Аванта+». Не только редактирует, но и материал подбирает. Каждый может увидеть в магазинах эти огромные тома, открыть их и прочитать на первой же странице, что эта энциклопедия «награждена премией Президента РФ в области образования за 2001 год». И она же «рекомендована Департаментом общего образования Министерства образования РФ». Как видим, «современная анархо-теория» получает одобрение и высших властей.
В томах этой энциклопедии найдется всё – и обоснование извечности частной собственности, и апология капитализма, и отрицание классовой борьбы, соединенное с пещерным антикоммунизмом (который сам по себе есть акт классовой борьбы буржуазии против пролетариата). В общем-то, это типичный образчик буржуазной пропаганды. Анархизм в ней – лишь средство, с помощью которого буржуазия стремится отвлечь пролетариат от политики и экономики в область фэнтази и софистики.
В стране жирующей буржуазии господин Магид считает нужным особо указать пролетариям, что «анархо-коммунистический строй может быть основан и на бедности», компенсированной словесными побрякушками вроде «братства» и «коммунитарной солидарности». Этим как раз анархо-коммунизм  отличается от «коммунизма марксистов», которые считают, что рабочие должны уничтожить буржуазию, чтобы зажить наконец-то достойно, по-человечески, чтобы трудящиеся могли свободно пользоваться продуктами своего труда (см. статью Магида в энциклопедии «Аванта+», т.21 – «Общество», ч.1 – «Экономика и политика», М., 2003 г., стр. 165). И таких перлов много в этом образчике «анархистской теории».
Это ли вы, господа хорошие, рабочим предлагаете? Или, может быть, подобно господам из КПРФ, предлагать рабочим «государственность», «державность», «российский патриотизм» и православие вкупе с исчерпанным «лимитом на революции»? Господа из КПРФ сейчас тоже вовсю ноют о «пассивности пролетариата», который, мол, не ходит голосовать за КПРФ и не участвует в КПРФ-ных митингах. Да было бы в чём участвовать! Вот типичный образец КПРФ-ного митинга:
«Митинг» КПРФ в Татарстане.
Морозным воскресным утром 22 января на площади Ленина в г. Казань прошел очередной, превратившийся в рутину, митинг КПРФ против захоронения Ленина и против реформы ЖКХ. Так же в повестке числились традиционные протест против монетизации льгот и призыв к национализации природных ресурсов.
Получилось так же по традиции безрезультатно. Пусто. И не только на перед памятником бессмертному Ленину было пустовато, а пусто осталось именно в душе после наблюдения на все это… Снова послужили посмешищем для этого только и ждавших СМИ. Собравшийся партактив, численностью не более 30 человек быстренько прочитал подготовленную бессмысленную резолюцию, и так же бессмысленно ее принял.
Не поддержало акцию обещавшее явиться НБП. Их появлению увеличило бы число митингующих почти в 2 раза… Хотя и это смысла бы особо не прибавило…Такие действия уже стали будничными событиями в политической жизни города, и никакого резонанса ждать не приходится. Разве только усилило апатию и еще больше сдавило надежду что-либо изменить. А вечером по ящику показывали Зюганова, который говорил, на каком подъёме находится партия, и про рост ее поддержки и влияния…» (с сайта iskra1917.ru).
И такие «митинги» типичны для всех российских городов. Но разве это свидетельство пассивности пролетариата? У нас в городе 13 января тоже состоялся такой вот КПРФ-ный митинг. Случайно на него пришли не только зюгановские функционеры, но и простые люди. И эти-то простые люди больше всего возмущались… организаторами митинга, которые проводили его утром в рабочий день, чтобы много людей не могло собраться. Тем не менее, когда к концу подтянулось несколько сот человек, в толпе заговорили о том, что надо бы перекрыть улицу. Так сами же местные зюганоиды уговаривали людей не нарушать законов и расходиться. Таким образом, не о «пассивности пролетариата» можно говорить в данном случае, а о пассивности господ из КПРФ. Люди уже достаточно за 15 лет наслушались зюгановских долдонов, люди ждут от коммунистов (но не от зюгановцев) настоящего дела.
Не случайно трудящиеся с большим одобрением отзываются об акциях НБП и АКМ (У). Но и этим «радикалам» нечего предложить трудящимся. Их «акции прямого действия» не предусматривают участия масс. Наоборот, они проводятся для того, чтобы исключить такое участие, показать, что вот, мол, за вас борются, а вы потом «придите и проголосуйте». Для акций НБП и удальцовского АКМ вполне достаточно нескольких десятков (или даже нескольких) статистов. И эти статисты ещё называют трудящихся «мещанами», «обывателями»! Это всё, что они могут сказать народу.
Поэтому в какой-то мере реакцией на это является нежелание «чего-то делать за рабочих, бороться за них». Делать за рабочих, бороться вместо рабочих – дело, разумеется, бессмысленное и бесперспективное. Стоит подумать о том, что можно сделать для рабочих, как помочь им в борьбе. Народ радикальнее всяких «радикалов». Те же удальцовские АКМ-овцы в знак протеста против закона №122 (о «монетизации» льгот)… объявили голодовку. А народ в знак протеста улицы перекрывал! 
Правда, летом 2004 года и АКМ (У) пытался перекрыть улицу в Москве – человек двадцать перекрыли улицу аж на 5 минут, и были разогнаны ментами. От тех событий сохранилась фотография – менты за руки и за ноги выносят господина Удальцова. И все с довольным видом, все улыбаются – и сам господин Удальцов, и менты. А зимой 2005 года улицы во многих российских городах были перекрыты массами народа, в акциях протеста участвовали тысячи и десятки тысяч человек. И перекрывали улицы не на пять минут, а на весь день, а иногда и несколько дней подряд. Вот в чём разница между «прямым действием» нацболов и удальцовцев, и прямым действием народных масс!
Считая пролетариат «мещанами» и «обывателями», отказываясь от пропаганды массовых революционных действий пролетариата, пытаясь заменить их своей активностью, господа «радикалы» неизбежно примыкают к другому классу – к буржуазии, к той части финансовой олигархии, которая сейчас отстранена от власти и потому выступает с позиций либерализма. И вот уже они требуют свободы не пролетариату, а Ходорковскому, и вот уже господин Э. Лимонов высказывается в поддержку бывшего премьера Касьянова как будущего президента РФ. И вот они уже по-братски готовы якшаться с Зюгановым, Рагозиным, Явлинским, Хакамадой – с кем угодно, кроме пролетариата. Вот закономерный результат проповеди «пассивности пролетариата»!
Наконец, что же предлагает делать сам М. Инсаров? Он пишет: «революционеры должны сделать все, чтобы восстановить те элементы рабочей культуры, которые еще можно восстановить в современном буржуазном обществе». Нет, пишет он же двумя страницами позднее: «Задача революционеров – создавать ядра, которые будут восстанавливать пролетарскую культуру». Если бы его статья продолжалась еще страницы две, он дошел бы до того, что предложил бы «строить мастерские, где будут создавать ядра, которые будут восстанавливать пролетарскую культуру».  А почему бы также не заняться, например, «закладыванием основ для строительства мастерских, где будут создавать ядра, которые будут восстанавливать пролетарскую культуру»?
Задача восстановления пролетарской культуры – это задача деятелей культуры, а не революционеров. Пролетарская культура уже существует, и даже мне, мало знакомому с вопросами культуры, нетрудно привести её примеры. Достаточно назвать песни Ивана Баранова («Посторонним вход запрещен», «Анархисты», «Проверка на дорогах»), стихи Владимира Платоненко («Чубайс и Солнце», «Пятеро», «В поле рожь не сжата») или его же роман «В ночь с двадцать первого на пятое» (о событиях сентября – октября 1993 года).
А сколько ещё наверняка хороших авторов и исполнителей художественных произведений нам неизвестны! Ведь их не выпускают на телевидение и радио, их не рекламируют буржуазные газеты, не издают буржуазные издательства. А чтобы пролетарская культура дошла до масс – для этого мало культурной работы, для этого нужно, чтобы в средствах массовой информации она заменила буржуазные сериалы, попсу и макулатуру типа Дарьи Донцовой и Бориса Акунина. Достичь же этого невозможно, пока власть в руках буржуазии. Только пролетарская революция откроет дорогу пролетарской культуре. Так было и после 1917 года – до этого в культуре господствовала мерзость «серебряного века», но сколько прекрасных писателей, поэтов, режиссеров, актеров появилось после революции!
Впрочем, «восстанавливать пролетарскую культуру» - это М. Инсаров предлагает «революционерам». Для рабочих у него тоже есть предложение – ему «не хватает стихийного, непродуманного, случайного и одиночного сопротивления рабочих капиталистической эксплуатации». Как раз примеров «стихийного, непродуманного, случайного и одиночного сопротивления» в современной практике хоть отбавляй. Вот например, в мае 2004 года слесарь завода «Лисичанская сода» Роман Камынин стрелял в директора из охотничьего ружья за невыплату зарплаты (попал только в заместителя, который был убит). Подобные случаи далеко не единичны, были такие случаи и у нас. Они, безусловно, являются показателем того огромного революционного потенциала, который есть в рабочем классе даже теперь, в условиях реакции. Но не хватает именно организованного, продуманного и целенаправленного сопротивления. В том, чтобы сопротивление стало таким, и заключается та помощь, которая нужна рабочим. А тут вместо помощи – «пассивность пролетариата».
Может быть, скажут, что рабочие не готовы к революции, не хотят её. Теперь, в период «стабилизации» (который не может закончиться ничем иным, кроме как новым кризисом) это действительно так. Но в 1998 году так не было, по крайней мере, в России. Вот вам диалектика – мир находится в постоянном развитии, и то, что есть сегодня, завтра может и не быть!
Тогда, в 1998 году, даже «Советская Россия» публиковала письма читателей-рабочих, в которых спрашивали совета: что бы еще перекрыть. А газета «Завтра» писала о том, что рабочие Воркуты уже подсчитывают имеющиеся у них охотничьи ружья. О готовности рабочих к самым решительным действиям свидетельствует тот успешный отпор, который оказали рабочие Выборгского ЦБК спецназу Минюста, пытавшемуся в ночь на 14 октября 1999 г. захватить предприятие.
Но в те времена никто и никогда не стремился поставить вопрос о том, что рабочие должны добиться политической власти. Никто, ни одна политическая организация не выдвинула требование о власти для рабочих. Наиболее радикальными требованиями оставались отставка правительства и отставка Ельцина. И эти требования были реализованы!
В марте 1998 года ушло в отставку правительство Черномырдина, затем в августе 1998 года – правительство Кириенко. После этого вновь хотели сделать премьером Черномырдина, и зюгановская Дума готова была его утвердить. Но достаточно было шахтерам с Горбатого моста прийти в Думу – и кандидатура Черномырдина была провалена (в сентябре 1998 года). Более того, Дума вынуждена была начать обсуждение вопроса об импичменте президента Ельцина. Буржуазия вынуждена была пойти на коалиционное правительство Примакова (пост первого вице-премьера занимал представитель КПРФ Маслюков). В марте 1999 года и правительство Примакова ушло в отставку, и было заменено правительством Степашина. Таким образом, в течение одного года четыре правительства ушли в отставку в России!
А 31 декабря 1999 года ушел в отставку (досрочно!) и сам президент Ельцин, хотя ранее, еще в начале 1998 года, он считал возможным остаться и на третий срок. Его отставку официально связывали со здоровьем – но теперь видно, что по здоровью он мог бы оставаться президентом и доныне. Подлинная причина его отставки – именно подъём рабочего движения и массовые акции протеста 1998 года.
Итак, было фактически выполнено всё, чего требовали рабочие во время акций протеста, что было вложено в их умы всей левой пропагандой периода 1991 – 1998 годов. Ведь мало поставить вопрос о власти пролетариата теоретически – надо было еще вести пропаганду, внедрять в массы  идею пролетарской власти (не абстрактного «самоуправления», а именно взятия политической власти и отстранения от власти буржуазии). Этого до 1998 года почти не делалось. Если же нет пролетарской организации, способной организовать и направить пролетариат на борьбу за власть – то эту задачу выполняет буржуазная оппозиция, организуя пролетариат для борьбы за свою власть (как мы видели по событиям на Украине в 2004 году).
Так произошло и в 1998 году в России – на место одного буржуазного правительства пришло другое, на место одного президента пришел другой. Власть осталась у буржуазии потому, что рабочие не требовали для себя власти. В своих протестах они вплотную подошли к вопросу о власти – и остановились перед ним. Увидели, что любая буржуазная власть ничего для них не сделает, но были слишком неорганизованны, чтобы установить свою власть.
Именно в этом и состоит главный урок событий 1998 года. К сожалению, буржуазия лучше учла для себя этот урок. Именно после 1998 года завершается «свертывание демократии» (начатое расстрелом парламента в 1993 году) и установление открытой буржуазной диктатуры, развивается карательная система и т. п. Как видно, она вовсе не считает пролетариат пассивным, раз готовится к подавлению выступлений с его стороны. А отдельные «пролетарские революционеры» до сих пор трубят о «пассивности пролетариата». Да какой же активности они требуют от пролетариата, если им самим нечего ему предложить? Не стоит выдавать собственную пассивность за пассивность пролетариата.
Мы, коммунисты, должны предложить рабочим власть. Предложить не декларативно, на уровне единовременных воззваний, а путем длительной пропаганды (время еще есть, пока не наступил новый кризис). Мы должны говорить рабочим, что все их беды, всё их тяжелое материальное положение, все проблемы современной России (Украины, Молдавии…) власть буржуазии не решит. Чтобы решить свои проблемы, рабочим надо бороться за власть – вот каким должно быть основное содержание коммунистической пропаганды.
Но для ведения такой пропаганды коммунистам надо сорганизоваться самим. Прежде всего – очиститься от реформизма. Не случайно я начал свою статью с критики отдельных организаций и лиц, мнящих себя «пролетарскими революционерами». Реформисты есть во всех левых течениях, во всех левых организациях. И точно также во всех левых организациях есть революционеры. Размежевание между ними – вопрос ближайшего будущего.
Далее неизбежно встанет проблема соотношения содержания пропаганды и структуры организации. Поскольку легальных возможностей для борьбы за власть в РФ с каждым годом остаётся всё меньше, революционеры неизбежно будут вынуждены переходить к нелегальной пропаганде. Это ещё более отделит их от реформистов.
Но для того, чтобы пропаганда была постоянной и действенной (в особенности пропаганда нелегальная, т. е. в условиях, когда всё препятствует ей)  нужны люди, которые заняты только пропагандой. Буржуазия имеет широко разветвленный пропагандистский аппарат (в котором служат, как мы видели, и некоторые «теоретики анархизма»), имеет политиков, имеет государственную организацию. Поэтому-то буржуазная пропаганда столь эффективна. Почему же пролетариат не должен иметь своих пропагандистов, своих организаторов, своих политиков? Такие люди и будут тем, что Ленин называл «профессиональными революционерами». Эти вопросы назрели, и рано или поздно получат своё решение. Но стоит ли ждать, пока их решат другие?
Хитрожопые инквизиторы как-то спросили у Жанны д`Арк: «Если господь бог и так на стороне французов, зачем им воевать, зачем сражаться, ведь бог и так все устроит?». Жанна подумала и честно ответила: «А х.. его знает! Но чтобы победить, солдаты должны сражаться! Только если они будут сражаться, господь бог дарует им победу». Вот поэтому единственное, что можно сказать наверняка – не стоит уподобляться авторше письма из Рязани, которая мечтает о коммунизме, и ничего не хочет делать для его осуществления.  Чтобы победить, необходимо сражаться!
М. Рудый.