До сих пор в публикациях, посвященных истории фашисткой Германии, бытует представление, что Гитлер обманул (подкупил-соблазнил) немецкий народ. Вынудил его совершить преступления, которые немцы содеяли в годы нацистского режима.
Неясно, правда, если Гитлер «обманул» народ, как он мог обмануть немецких интеллектуалов, которые были намного образованнее и развитее его? Профессоров университетов, философов, деятелей культуры, которые либо сотрудничали с новой властью, либо предпочитали молчать, несмотря на то, что осознавали происходящее в Германии, как свидетельствуют их послевоенные признания?
Особенно это удивляет на фоне известной антитоталитарной настроенности немецкой интеллигенции сегодня. Почему ее деды не оказали Гитлеру сопротивления?
Давайте разберемся… Сразу следует сказать, что отношения Гитлера и немецкой интеллектуальной элиты достаточно сложные.
В интеллигенции никогда нет полного единодушия. Но если меньшая ее часть не приняла гитлеровский режим категорически (вплоть до эмиграции из страны), большая восприняла происходящее достаточно отстранено, а после 1933 года продолжала также спокойно работать, как и прежде. Словно ничего не происходило.
Поразительно, в стране, гордящейся высокой духовной культурой, нацистская пропаганда не получила должного отпора даже внутри университетов. Мандарины от образования, увенчанные лаврами и почетными степенями, писавшие замысловатые ученые трактаты, с нацизмом не боролись.
Например, в многолетней довоенной переписке Хайдеггера и Ясперса опасность прихода гитлеровцев к власти даже не упоминается. Похоже, философов (Ясперс до сих пор - немецкий моральный авторитет) рост националистических сантиментов в стране не волнует (см. переписку Хайдеггер-Ясперс).
И не волнует не по причине изоляции в университетской Башне из Слоновой Кости (откуда взирают на суетную жизнь), а потому что сам национализм в академических кругах, отнюдь, не считается моветоном.
Более того, именно в этой среде нарастали определенные ресентимент и недовольство происходящими в стране модернистскими переменами. Их ощущали люди – как правых, так и левых взглядов.
Собственно осовременивание патриархальной Германии воспринималась скептически уже в 19 веке. Этот презрительный или грустный скептицизм чувствуется во многих произведениях той эпохи.
«Бытие человека (теперь)…» – подытоживает в 1931 году новую жизнь Карл Ясперс – «сводится к всеобщему; к жизнеспособности как производящей единицы, к тривиальности наслаждения. Разделение труда и развлечения лишает существования его возможного веса; публичное становится материалом для развлечения, частное – чередованием возбуждения и утомления и жаждой нового, неисчерпаемый поток которого быстро предается забвению; здесь нет длительности, это – только времяпровождение…» (Ясперс "Духовная ситуация времени").
А как насчет человека Модерна? «У (этого) человека, в сущности, нет больше возраста, он все время начинает с начала и всегда достигает конца: он может делать и то, и это, сегодня это, завтра другое; все представляется всегда возможным, и ничто, по существу, не действительно» (Ясперс "Духовная ситуация времени").
Коллегу поддерживает Хайдеггер. От исследователей его творчества ускользает, что когда философ говорит о падении Dasein (бытия человека) в его мысли, прежде всего, отражается та же самая конкретная бытийственная ситуация, которую описывает Ясперс – пусть даже сам Хайдеггер открыто это не признает.
Падение Dasein – «это растворение в бытие при… имеет чаще всего характер потерянности в публичности л ю д е й. Присутствие (т.е. актуальное бытие) от себя самого как собственной способности-быть-самостью ближайшим образом всегда уже отпало и упало в «мир»… Такое не-бытие надо понимать как ближайший присутствию способ быть, в котором оно большей частью держится» (Хайдеггер "Бытие и время").
Далее мыслитель характеризует это не-бытие, в котором происходит отпадение от собственной способности-быть-самостью как «отчуждение, в каком от него таится самое свое умение быть» (Хайдеггер "Бытие и время").
Что можно понять, как то, что люди в своем бытие-с-друг-другом – которое видит Хайдеггер и модусы которого вычленяет – начинают отпадать от собственной самости, теряют себя и погружаются в не-бытие.
Только тогда становятся понятны его страшные слова – «перед чем ужасается ужас, есть само бытие-в-мире (как определяющее бытие как таковое; впрямую неожиданное и невыносимое – отчуждающее (заметка Хайдеггера на полях)) (Хайдеггер "Бытие и время").
Интересно, сегодня многие в России говорят о необходимости модернизации и реиндустриализации, но именно они немецкую интеллигенцию (воспитанную на классической культуре) отталкивали. И порождали приведенные выше тексты.
Эрнст Юнгер (любимый писатель Гитлера) также дает «радостную» картину модернизированного глобального мира… –
«Символы (техники) проникли в самые глухие уголки земного шара куда быстрее, чем тысячу лет назад крест и колокол – в лесистые и болотные земли германцев… Там куда проникает объективный язык этих символов, старый закон жизни терпит крах; из действительности он вытесняется в область чистого романтизма… Отдельный человек утрачивает уже не только достоинство личности, но и качества индивидуума; остается лишь масса как некая сумма индивидов» (1932 г.).
К этой критике сейчас относятся достаточно иронично («страх перед прогрессом»). Однако я полагаю, что она не только сохранила силу, но и указала на ряд реальных проблем.
Причем, настолько выпадает из привычного, предустановленного публичного дискурса, что плохо воспринимается.
Ученик Хайдеггера Герберт Маркузе возлагает вину за деградацию человеческого бытия (и, соответственно, индивидуума) на бездушную, индустриальную культуру. Слепые традиционные марксисты – по его мнению – не замечают те фатальные изменения, которые индустриальный труд и массовое потребление производят в сознании.
Без разницы, где работает человек – в государственно-социалистической или частной конторе – высушивающая власть хозяйственно-бюрократического аппарата (превращающая его в свой винтик) порождает «модель одномерного мышления и поведения, в которой идеи, побуждения и цели, трансцендирующие по своему содержанию утвердившийся универсум дискурса и поступка, либо отторгаются, либо приводятся в соответствие с терминами этого универсума, вписываются в рациональность данной системы и ее количественных измерений» (Маркузе "Одномерный человек").
Пишется жуткий сценарий стирания сущностей и личностных начал.
Личность – которая прежде была неким уникальным природным феноменом, ищущим собственной дороги и не удовлетворяющимся наличным… Такая личность теперь становится редкостью. Окружающим она создает проблемы. Ее место занимает массовый индивид, смыслом жизни которого становится вписывание в существующий порядок и исполнение назначенной функции в системе общественного разделения труда.
Подавляющим большинством такое положение воспринимается как норма. Оно не вызывает отрицательных эмоций. Оно настолько привычно, что воспринимается даже с ироническим удовлетворением. Люди удовлетворяются гарантируемым жизненным минимумом, который им обеспечивает Система. Они готовы продолжать добросовестный труд. Возмущение, наоборот, вызывают идеи радикалов (религиозных, правых, левых), угрожающих эти устои поколебать.
Девизом массы становится: «Заботьтесь о нас. Ведите... Охраняйте… Не приведи бог жить в эпоху перемен!… Да, мы часто ворчим и чем-то недовольны… Не обращайте внимание… Мы вверили вам нашу судьбу».
По сути, происходит настоящее омертвление Человека. Исчезновение его в традиционном понимании. И замена на новое роботизированное создание, лишенное как связей с общечеловеческой культурой (она заменяется формальными знаниями и информацией СМИ), так и любых мятежных импульсов (импульсы могут быть только сексуальные или разрешенные)… А все желания ограничиваются целевыми схемами, вживленными в сознание руководящим аппаратом и централизованным образованием.
Можно представить, этот индивид будет в будущем даже частично кибернизирован. В него будут внедрены чипы для контроля внутренних, искусственных органов и разъемы, управляющие внешними устройствами нейронными сигналами из мозга.
Память загружают информацией – и он работает, оперируя ею. В силу этого компетентен. Возложенная задача исполняется. Он получает вознаграждение. Приходит домой – его развлекают. Обеспечивают новыми электронными гаджетами, питанием и зрелищами. Да здравствует новое общество Модерна! Рационализация – так во всем.
Человек отучается воспринимать что-либо серьезно… Особенно серьезную философию или искусство. Это опасно для психики. Он должен – если позволить себе такую метафору – буквально «скользить по поверхности невыносимой легкости Бытия». Скользить, шутя и улыбаясь, – как его учат психологи.
Или, напротив, обрести высокий смысл в служении вышестоящим структурам и работе аппарата, в составе которого действует.
Можно даже сказать, что сама его жизнь (как трудового ресурса) просчитана и включена в пенсионный план соответствующими ведомствами, о труде которых он имеет смутное представление, но от функционирования и решений которых зависит. Они знают среднее время его «дожития».
Рационализация проявляется и в том, что, несмотря на то, что массовый человек давно стал функциональной частью технического или административного аппарата, в школах и гимназиях продолжают декларироваться лозунги: «гармоничного духовного развития», «эстетического и нравственного воспитания»… И именно против этого модернизированного мира направляли пафос своих произведений довоенные немецкие интеллектуалы.
Ведь сам он начинал напоминать искусственную реальность, воспроизведенную авторами фильма «Матрица» братьями (теперь сестрами) Вачовски с той лишь разницей, что ее создал не гиперкомпьютер, а вполне человеческие люди и службы.
2.
Свою лепту в эту критику буржуазного общества внес и сам Гитлер в своем «Mein Kampf», добавив к ней свои человеконенавистнические пассажи.
Демагогические призывы к "национальному героизму", разрушению "гнилого буржуазного парламентаризма", искоренению либеральной "предательской пятой колонны" и "большевицких агитаторов".
К новой Германии под лозунгом "Ein Volk, ein Reich, ein Fuhrer" - "Единый народ, единая страна, один вождь",... где он "позаботится" о каждом трудящемся немце и "обеспечит ему светлое будущее".
Проблема с этой критикой заключается в том, что при всей своей кажущейся справедливости она не предлагает никакого положительного общественного идеала и, следовательно, представляет из себя чистую негативность.
В результате такое обличение порядков в либеральной Веймарской Германии только подготовляет почву для воцарения в стране нацизма.
А к чему оно привело - известно. К 7 500 000 погибших и миллионам искалеченных немцев в годы гитлеровского тоталитаризма.
К бессмысленному и бесчеловечному кровопролитию в битвах за "Великую Германию", за то, чтобы она "встала с колен" - как провозглашал беснующийся фюрер.
К разрушению и опустошению страны. К морям крови и слез. К безмерным страданиям самих немцев и других народов.
Исторический же урок, который может быть извлечен из всего этого, заключается в том, что не решение социальных и жизненных проблем людей - потенциально открывает дорогу к власти либо крайне-правому тоталитаризму (нацизм), либо крайне левому (сталинизм или маоизм).
-----------------------------------
Дополненный отрывок моей статьи в журнале "Философия и культура"
(автор Короткий Геннадий - канал https://zen.yandex.ru/media/id/5ddda861 … 18844ccd59 )
Отредактировано Trinity (2020-05-18 23:33:05)