Александр Бренер, Барбара Шурц

DEMOLISH SERIOUS CULTURE !!!

19.03.2003

или что такое радикально-демократическая культура и кому она служит

Часть 1

Призрак бродит по планете - призрак радикально - демократической культуры. То в анонимном рисунке палестинского граффитиста, то на институциональной выставке в Вене, то в маргинальном чикагском журнале, то на рабочей демонстрации в Мексико-сити - то тут, то там - возникнет вдруг изображение или текст, криком кричащий или спокойно констатирующий: "радикально-демократическая культура - в действии!". Появится образ или слово, подмигнет - и исчезнет... Словно и не было ничего, словно померещилось... И снова сгустится обычная завеса хихикающего бормотания, глумливого сюсюканья или перверсивного вопрошания... Где призрак, какой призрак?.. Ха-ха-ха!...

Все силы неолибералистского сообщества, все скрытые и явные агенты глобализированного капитализма едины в священном порыве затравить этот призрак: Тони Блэр и Билл Гэйтс, WTO и IWF, НАТО и МОМА, Голливуд и арт-система, Тиссен и Sony, МсDonald`s и Nike...

Каких только ужасных ругательств не изрыгают глотки неолибералистских бонз и мультикультуралистских краснобаев при виде радикально-демократической культуры: и о "вандализме" кричат, и в "тоталитаризме" обвиняют, и "авангардизмом" клеймят, и "террористами" обзывают. Оттачиваются и раздваиваются языки власти, погружаясь в шершавое влагалище радикально-демократической культуры... Ха-ха!..

Ну а что же сами радикальные демократы? Каков их собственный язык, то есть какова их клокочущая истина? Какова их идентичность, то есть каковы их способности к сопротивлению в момент, когда ничто уже не может служить рецептом: ни дохлый ситуационизм, ни измордованный внутренним большевизмом РАФ, ни экспрессионистский постструктурализм Делеза, ни параноидальный, хотя и героический Унабомбер, ни двусмысленная "субверсия" восьмидесятников, ни двурушническая левизна Жижека и его адептов?

Пора уже "мастерам" и "мастерицам" радикально-демократической культуры перед всем миром открыто изложить свои взгляды и свои намерения, представить свою теорию и свой праксис и противопоставить сказкам о призраке радикально-демократической культуры осмысленную и четкую позицию.

С этой целью встретились в стерильном и мертвенном пупке Объединенной Европы - в право-консервативном городке Вене - две революционных кошки по имена Барбара Шурц и Александр Бренер, и составили текст, который вы сейчас читаете. В нем изложены тезисы радикально-демократической культуры - тезисы текущего недолговечного дня. Так что сразу нужно оговориться: умрет этот недлинный денек, и вместе с ним умрут эти тезисы. И завтрашнее утро потребует иных мыслей и новых поступков от грядущих революционных кошек и котов. Им-то мы и шлем наш пламенный привет из зловонной собачьей утробы нынешнего глобализированного рынка.

Актуальная политическая и культурная ситуация...

Скажем сразу и без обиняков: сегодняшние культурные ассиметрии и дискриминации являются прежде всего эффектами всемирной глобализации капитализма, которая началась не вчера и от которой вполне логично ожидать бесконечного ускорения в будущем. Как известно, капитализм всегда выживал и побеждал главным образом в силу присущего ему неравновесия, перманентного революционизирования всех условий своего существования, длящегося расширения собственных зыбких границ... Короче говоря, единственная возможность существования капитала - это его экспансия.

Глобализация, то есть интенсивное и экстенсивное разбегание капитализма в разные стороны, создает мировую экономику, базирующуюся на космополитическом ограблении всех трудящихся, разумеется, с учетом их расы, национальной принадлежности, пола, возраста и убеждений. (Но лучше, конечно, эксплуатировать население третьего мира и грабить иммигрантов, потому что они совсем бесправные и их можно в любой момент упрятать за решетку). Капиталистические отношения производства и эксплуатации уже по меньшей мере лет двадцать как покинули стены фабрик и заводов и пронизывают сейчас все общество - причем не только в США или в Гватемале, но и в Узбекистане и даже в Непале. Самые разные формы трудового праксиса включены ныне в сетевую систему мирового капитала: и имматериальная культурно-маркетинговая работа, и швейное дело, и производство компьютерных программ, и чистка сортиров, и проституция, и добыча нефти... Не существует уже ничего внешнего по отношению к капиталу, все пропитано его соками, его духом, его истинами... При этом, однако, постоянно поддерживается слух, что система кровоообращения капиталистического автомата обеспечивается якобы не работой, а циркуляцией и дистрибуцией. Это - старая, как полицейская дубинка, капиталистическая байка об автономии капитала по отношению к работе. В реальности же рабочая сила, как всегда, жестоко эксплуатируется и отношения давления-подчинения беспрестанно возобновляются. Неизменность вечно изменяющегося капитализма заключается в том позорном факте, что три четверти населения Земного Шара как жили, так и живут в унизительной, просто головокружительной нищете.

Нынешняя колонизирующая власть - это уже не национальное государство, а глобальная фирма. Современный капитал - анонимная мировая машина. Единственный универсальный закон неолибералистских буль-терьеров и крыс - рынок. Биржами этого глобального рынка, который производит и изобилие, и нищету, выступают сегодняшние государства. Новая мировая экономика принадлежит мультинациональной финансовой элите, у которой нет никакого чувства общности с эксплуатируемыми той или иной страны, и вообще никаких сентиментов относительно национального государства. Старые капиталистические сентименты превратились, можно сказать, в облако пыли вместе с Берлинской стеной.

Этому экономическому космополитизму соответстует культурный космополитизм, получивший хихикающее название мультикультурализма. Мультикультурализм - это пыхтящее кудахтанье сотен тысяч культурных куриц, выведенных в международных инкубаторах капитала. Курицы клюют золотое, серебряное и оловянное зерно, которое подсыпает им экономическая элита, и вопят слабенькими голосами то по-венгерски, то по-китайски, то по-испански... О чем они вопят? Да о чем угодно, лишь бы это не мешало глобализации: о своем обтруханном нигилизме, о своем тщеславном нарциссизме, о своем безнадежном коллаборационизме...

Мы поедем с тобой в пампу
И станцуем самбу.
Ты теперь настоящая мамба!
Просто какая-то блямба!

Плачь, если хочешь -
Лобок не намочишь.

Мы поедем с тобой в Макумбу
Поглядеть на Лумумбу.
Во, бля буду, какие ансамбли!
Просто могучие лямбли!

Плачь, если хочешь -
Лобок не намочишь.

Мы поедем с тобой в Макао
И напьемся какао.
Как тебе эта макака?
Просто гигантская кака!

Плачь, если хочешь -
Лобок не намочишь.

...и мультикультурализм

Однако от мультикультурализма нельзя отделаться двумя или тремя шутливыми словечками, о нем нужно сказать подробнее, а глядеть за ним следует в оба, со снайперским прицелом. Поэтому рассмотрим этот кривляющийся феномен более внимательно. Мультикультурализм - это идеология глобализированного капитализма, и в этой идеологии реальные отношения доминации и подчинения скрываются с помощью инсценировки равноправного плюралистического многообразия.

Мультикультурализм внушает нам, что черный и белый, женщина и мужчина, работник и хозяин, бедный и богатый, ребенок и взрослый, короче, эксплуатируемый и эксплуататор будто бы примиряются в плюралистической зоне сегодняшней культуры. Согласно классическому тезису мультикультурализма, именно различия оказываются конститутивными и продуктивными для успешного функционирования бесконечного множества культурных идентичностей, которые и организуют переливающееся всеми цветами радуги поле "мульти-культи". Ха-ха!..

Вглядитесь-ка пристальней: это поле играет идентичностями, озирает, ощупывает и перебирает их, как рабовладелец перебирает товар на рынке рабов. Но далеко не все идентичности имеют одинаковый статус и получают одинаковое признание в сегодняшней гегемониальной культуре. В том-то и дело, что эта культура различает ценные и менее ценные (а то и вовсе неценные) идентичности. Например, идентичности "исконного" гражданина и мигранта имеют разный вес, разную цену.

Идентичность - это всегда культурно и социально сконструированный продукт, эффект дискурсивных практик, а не их причина. Поэтому каждый раз следует внимательно всматриваться, в какой именно специфической ситуации происходит конструирование той или иной идентичности, кто в этом конструировании участвует, кто имеет власть дефиниций и чьим интересам служит конструируемая идентичность. Что касается мультикультурализма, то его концепт культурных дифференций оперирует лишь априорными и стабильными, то есть уже сложившимися, как бы заранее данными идентичностями. А ведь никаких заранее данных идентичностей не существует, это фикция. Но о том, что любая идентичность - это сложный и дискретный процесс переговоров между фантазматическими структурами желания субъекта и социальными претензиями к тому же субъекту, - об этом-то как раз мультикультурализм ничего не желает знать. Ведь мультикультурализму важно лишь создать видимость того, что всякая инаковость обречена на дополнительность.

Мультикультурализм - это продукт "постидеологического" неолибералистского консенсуса, громогласно провозгласившего, что незрелая историческая схватка между правыми и левыми окончательно изжила себя, и что политика, то есть борьба за власть, осуществляется теперь в виде подвижной коллаборации между просвещенными демократами и постмодернистскими либералами. В процессе переговоров интересов между этими группами как раз и достигается компромисс в рамках более или менее универсального консенсуса. При этом публике вбивается в голову, что классовые битвы и социальные антагонизмы навсегда ушли в прошлое и наступил веселый час "постисторического" карнавала. Ха!.. В этом-то предельно деполитизированном климате и разворачиваются срежиссированные неолибералистской элитой мультикультуралистские бутафорские сражения идентичностей. Под какими знаменами? В принципе, под одним и тем же, сейчас уже совсем обтруханным - за признание маргинальных идентичностей и терпимость к культурным различиям.

(Следует, впрочем, строго различать сопротивленческие политики некоторых национальных и религиозных меньшинств, а также гомосексуалистов, лесбиянок, AIDS-активистов, проводимые ими самими, и официальные толерантные инициативы культурных институций мультикультурализма. Если первые нередко отмечены знаком радикально-демократической борьбы, то вторые свидетельствуют лишь об одном: о культурализации социальных и политических ассиметрий и дискриминаций). Мультикультурализм ни за что не желает признать, что неравенства, которые он эвфемистически именует культурными различиями, есть эффект капиталистических отношений доминации-подавления.

Так называемое гибридное сосуществование различных жизненно-культурных стилей в неолиберализме свидетельствует ни о чем ином, как о гомогенизации сегодняшнего мира. Но это, разумеется, не гомогенизация богатых и бедных, которые почему-то никак не хотят гомогенизироваться, а всего лишь стремление власти погасить социально-политические конфликты с помощью культурных инициатив. И эти позорные инициативы только скрывают тот вопиющий факт, что дискурсы угнетенных и угнетателей - несоизмеримы...

Здесь одни жуют маслины,
А других клюют павлины.
Здесь одни едят кокосы,
А других съедают осы.

Пулю в дулю:
Меть в бабулю!

Здесь одни весьма смазливы,
А другие лишь слезливы.
Здесь одни благоухают,
А другие лишь воняют.

Пулю в дулю:
Меть в дедулю!

Здесь одни как истуканы,
А другие как бараны.
Здесь одними помыкают,
А в других души не чают.

Пулю в дулю:
Меть в мамулю!

Здесь одни блядуют в прахе,
А другие липнут в страхе.
Здесь одни ночуют в яме,
А других увозят к маме.

Пулю в дулю:
Меть в папулю!

Здесь одни давно сварились,
А другие испарились.
Здесь одни подобны жиже,
А другие ржут в Париже!

Пулю в дулю:
Меть в детуню!

Несоизмеримость двух миров, двух культур - угнетателей и угнетенных

...Но как раз именно из этой несоизмеримости исходит радикально-демократическая культура. На этом стоит остановиться подробнее.

Как мы уже сказали, наша эпоха, эпоха неолиберализма, отличается прежде всего тем, что она чрезвычайно усложнила отношения неравенства, существующие в сегодняшних обществах. Коротко говоря, эти отношения уже не выливаются в открытое противоборство угнетателей и угнетенных. Ни о каких противостоящих друг другу враждебных лагерях, вроде буржуазии и пролетариата, больше нет и речи. Это, однако, не означает, что антагонизмы исчезли, вовсе нет. Антагонизмов, как показывает история после падения Берлинской стены, стало даже больше. Но антагонизмы сделались более подвижными, фрагментированными, неустойчивыми...

Кто же, черт побери, борется против кого?.. Кто кого коленом прижимает?... Ха-ха-ха!... Как сказал современный философ, "мы все боремся против всех" - так выдрессировала нас гегемониальная культура. И в нас всегда еще есть что-то, что борется против чего-то в нас же самих...

О чем здесь, собственно, идет речь? Вовсе не о "дурной природе человека", а о том, что космополитическая сеть неолиберализма намеренно запутывает отношения доминирования и дискриминации в сегодняшнем мире. Когда-то власть тьмы заставляла американских фермеров срывать свою мутную ярость на черных батраках где-нибудь в Алабаме, избивая и линчуя их, а сейчас тьма власти заставляет целые народы погружаться в гнилой туман национализма, правого популизма, рыночной паранойи - лишь бы не проснулось политическое сознание людей, лишь бы население осталось в политическом смысле ничтожным, глупо ухмыляющимся недоумком. Глобализированная позднекапиталистическая гегемония морочит целые нации (впрочем, как и отдельных индивидов), стравливая их между собой и разжигая утробные конфликты. Разве сербско-албанская резня в Косово ведется во имя демократии и свободы? Разве Чечня может служить примером героического гражданского неповиновения? Ха!.. Как сказал поэт:

В школе дрались рыжие с сивыми.
И те, и другие считали себя красивыми.
Кончили драться, когда стали лысые.
И было не понять - где рыжие, а где белобрысые.

И что самое печальное, эти смрадные, удручающие столкновения сулят в будущем только одно: еще большую зависимость национальных и политических движений от космополитической элиты. А кто же еще будет давать деньги и оружие на бездарное кровопролитие?

Итак, нам очевидно: неолиберализм стремится разжигать сырые костры мракобесной ненависти и в то же время гасить живые социальные и политические антагонизмы. К числу этих последних и принадлежит то, что мы называем несопоставимостью культур угнетателей и угнетенных.

Дело в том, что высказывания и изображения угнетателей всегда кричаще отличаются от высказываний и изображений угнетенных. Посмотрите на политический плакат, нарисованный протестующим перуанским крестьянином! А потом взгляните на музейное произведение известного институционального художника Ханса Хааке! Кто из них борется с властью? Ха-ха-ха! Разница поистине поразительна, и не этой ли разницей вызван сокрушенный вздох мыслителя: "Хороши же мы, с нашей неизменной, всегда одной и той же неспособностью пересечь линию, перейти на другую сторону... Выбор всегда одинаков, он на стороне власти, на стороне того, что она говорит или заставляет говорить..." Это, безусловно, сказано о профессиональных деятелях культуры, об "интеллектуалах", об артистах, писателях, художниках... Да, большинство из них служит власти. Ведь говорить на языке угнетенных - это, в определенном смысле, значит быть отторгнутым от мира...

Но кто они такие вообще - угнетенные? Об угнетателях мы уже довольно много сказали на этих страницах, а вот об угнетенных - почти ничего. Начнем с того, что понятие "угнетенные" (или "эксплуатируемые") со времен Маркса было неразрывно связано с экономическими процессами. Угнетенными называли и называют тех, кто вынужден для поддержания своей жизни продавать свою рабочую силу. И если угнетенные перестанут это делать, им не на что станет жить, погибнут они и их семьи. Так было, так и есть. Разве сегодняшние иммигранты в Европе не продают себя за бесценок богатым и сильным так же, как продавали себя их далекие предшественники, приплывавшие к берегам Америки в начале ХХ века?..

Однако проблема заключается в том, что угнетатели покупают не все... Почти все, но не все. Например, они отказываются покупать нищий и страшный язык угнетенных - тот язык, в котором отражается пугающая душа исковерканных властью людей. "Это вандализм, это варварство", - говорят дамы и господа об этом языке. Этот язык - поистине плохой товар на всемирном рынке неолиберализма. Поэтому смело можно сказать, что сегодняшние угнетенные - это те, чей язык по-прежнему, как и сто, и двести лет назад, исключен из обращения, запрещен, и если вы найдете его следы в книгах знаменитых современных писателей или в песнях популярных исполнителей, то знайте: они всего лишь использовали этот язык для своих собственных нужд. Так что остановимся пока на этом определении: угнетенные - это те, которые говорят на языке непрерывного умирания. Бормочут из мрака невостребованного отчаяния. Или это отчаяние кому-то нужно?.. Пожалуй нет, никому... Как же нам рассказать о нем на нашем парфюмерном языке власти? Похабном языке лжезнания?

Действительно, угнетены могут быть только те женщины, мужчины и дети, чей язык раздавлен и изничтожен языком гегемониальной культурной коммуникации и превращен этой последней в язык агонии. Иногда нас охватывает ужас при виде полного и безраздельного косноязычия угнетенных... ("Блядь, что это за граффити, боже мой?"). Но иногда мы убеждаемся, что именно в этом косноязычии живет подлинное сопротивление... ("Господи, как это охуительно, это граффити!"). Ибо чем еще обладают угнетенные, кроме своей безымянной жизни, которая обнаруживает себя как раз в столкновениях с властью, ударяясь о власть, обмениваясь с ней страшными и пронзительными речами?.. Может быть, они обладает еще и любовью?.. Да, вполне вероятно, но даже если эта любовь есть, то она так перемешана с отчаянием, что их уже и не различить...

Что же в таком случае остается у нас от мира угнетенных, кроме этих косноязычных, обреченных на вечную агонию, жизней, которые привлекают к себе внимание сильных и сытых лишь для того, чтобы эти последние лишний раз могли убедиться в своей тщеславной бездарности, в своем кокетничающем лицемерии, в своем софистицированном бессилии? Неужели ничего больше не остается? Неужели только горе, ярость и безотчетное безумие?

Нет! Мы знаем: существует еще рассеянная культура угнетенных. И хотя сказал Джимми Хендрикс: "Мы никогда не узнаем, какой была музыка рабов", мы все же попытаемся востребовать сейчас эту культуру.

Она не вся состоит из воплей ярости, неудобосказуемых проклятий и мычания боли. Она содержит в себе кое-что помимо мучительных стонов сладострастия и хрипов нереализованного желания. Она не укладывается в косноязычное словоизвержение умирающего алкоголика. Мы исходим из существования такой культуры угнетенных, которая заряжена тем большей энергией, чем меньше - или чем кажутся меньше! - отдельные носители этой культуры и чем труднее их раличить... А ну-ка вглядимся повнимательней!.. Какие исполинские осы, какие гиганты-кузнечики!.. И если мы уже предположили, что угнетенное и разорванное существование рабов полнится одним только косноязычием и постоянно рассеивается в ничтожестве и смерти, то почему бы нам не предположить теперь, что это рабское существование именно в своем косноязычии обретает новый и полноценный язык, который в конце концов оторвет его от рабства, пустоты и смерти и обратит к жизни? Не к капиталистическому прозябанию, а к подлинной жизни?! Почему бы нам это не предположить?!..

Разумеется, лепечущее и хрипящее косноязычие угнетенных невозможно представить себе как некий суб-язык или суб-диалект, как некую суб-культуру, обладающую собственным проектом, целью или утопией. Конечно, нет. В существовании и в языке угнетенных вообще нет и не может быть ничего цельного. Скажем еще раз: сегодняшние угнетенные - это прежде всего те, кто насильственно лишен своей утопии и своего топоса. Это - нищие иммигранты, выброшенные из всех привычных условий, иллегализированные властью обитатели депортационных лагерей, проститутки, останавливающие грузовые машины на границах Европейского Союза, югославские чернорабочие в Австрии... Это палестинская голь в Газе, чеченские беженцы в России и албанские мигранты в Италии, нищие переселенцы всякого рода, а еще бразильские подростки, убивающие друг друга на улице... Это некие разорванные куски, осколки, уродливые фрагменты прошлого и настоящего, могущие, однако, в недалеком будущем составить гремучая смесь восстания... Какой же у них может быть свой язык или какая отдельная, собственная культура? Они же, как считается, смотрят голливудские мелодрамы и немецкое порно, слушают международную попсу, изредка читают комиксы да поедают чипсы с кетчупом... И еще заливают все это водкой и пивом...

Однако мы имеем в виду нечто другое... Мы имеем в виду ту культуру безвестных, простых и угнетенных людей, которая проявляется крайне редко и лишь на мгновение, и то благодаря судебным искам и полицейским сообщениям... Мы имеем в виду культуру дикого и самостийного бунта... Культуру жестокого, "криминального" сопротивления... Культуру разбитых витрин и разграбленных магазинов... Культуру яростных слоганов на стенах банков...

Но опять-таки: не только ее. Угнетенным ведомы и другие формы творчества. Кто же не знает искусство поебанных жизнью людей: их бедные и могучие песни, их заунывные и экстатические мелодии, их смехотворные и душераздирающие вирши, их примитивные и изысканные изображения... Во всем этом так сильно желание освободиться от самого себя... И все это тоже фрагменты, кусочки, осколки, которые почти уже неотличимы от других фрагментов гегемониальной массовой и элитарно-институализированной культуры...

Мультикультуралистская мозаика чудовищно пестрит и в травестийной пестроте своей скрывает вопиющие следы неравенства... Так о какой же несопоставимости мы говорим?!..
Гегемониальная культура, при всей своей декларативной любви к различиям, отказывается различать угнетателей и угнетенных, то есть отказывается различать фундаментальное различие. Этот-то отказ и есть основа рассматриваемой нами несопоставимости. Игнорирование разницы между господством и подчинением делает господство еще более отвратительным, а подчинение - еще более мерзким. То есть несопоставимость продуцируется самой гегемониальной культурой, самой вонючей гидрой эксплуатации. Несопоставимость культур угнетателей и угнетенных - это несопоставимость универсализированных ценностей власти и специфических ценностей рабства и сопротивления.

Лучший пример здесь - насилие. Универсализирующая власть уже давно вбивает всем в головы, что насилие - это абсолютное зло, а ненасилие - это всегда справедливость. Но это ложь. Необходимо различать насилие сверху и насилие снизу. И если субтильное насилие сверху есть привычная практика институализированной власти, то брутальное насилие снизу - это ропот угнетенных, в который нужно вслушиваться, вслушиваться, вслушиваться... А кроме того, оппозиция "субтильное" - "брутальное" здесь не работает... Вспомним хотя бы смертные казни в США, вспомним повсеместную и обыденную жестокость полиции... Разве это не брутально?.. Да-да! Правительства брутальны! Бюрократы брутальны! Элиты брутальны!

Всюду смертельная инъекция!
Всюду электрический стул!
Всюду одна дезинфекция
И дискотеки разгул!

Вместе, вместе -
Как волосы в тесте!

Всюду одни журналисты!
Всюду одни палачи!
Всюду одни футболисты
Гоняют по полю мячи!

Вместе, вместе -
Как волосы в тесте!

Всюду элегантные сапожники!
Всюду толерантная бзда!
Всюду одни художники
И бритых блядей пизда!

Вместе, вместе -
Как волосы в тесте!

Всюду одни музыканты!
Всюду шпионов полно!
Всюду одни иммигранты
Жуют чужое говно!

Вместе, вместе -
Как волосы в тесте!!!

Итак, что же такое радикально-демократическая культура?..

...Да, что же это такое?

...Но чтобы ответить на этот немаловажный и столь волнующий нас вопрос, нужно прежде задать себе еще один, такой же существенный: в каком отношении находится радикально-демократическая культура к культуре угнетателей и к культуре угнетенных?

Как мы уже установили, в современной культуре все перемешано и одновременно фрагментировано, так что ни о каком пуризме не может быть и речи: обломки гегемониальных отношений бродят в телах угнетенных так же, как осколки рабства и сопротивления - в упитанных телах угнетателей. Гегемониальная культура мультикультурализма старается апроприировать все, или, точнее, почти все, ибо некоторые специфичности она все же отказывается апроприировать. Так вот: радикально-демократическая культура, присутствуя в корпусе современной культуры в виде отдельных локальных и специфических жестов, как раз и сопротивляется гегемониальной апроприации - сознательно и упорно сопротивляется. То есть мы определяем радикально-демократическую культуру через идею локального и специфического сопротивления. И сразу оговоримся: радикально-демократическая культура - это не утопической проект (или революционистская программа) нового андерграунда или еще одного "авангарда", а конституирующее действие сопротивления, которое уже существует здесь и там - в палестинском гетто или в итальянской тюрьме, в курдском изгнании или на улицах Сиэттла.

Это конституирующее действие производится в специфических обстоятельствах столкновения с властью или в ячейках самоорганизации, в процессе становления и самовоспитания угнетаемых и борющихся идентичностей. Одной из важнейших характеристик этого конституирующего действия является то, что оно ни в коем случае не находится на уровне репрезентации, то есть существует не как эффект уже сложившихся практик и не как сообщение, которое должно быть передано уже наличествующей институции. Именно эта нерепрезентативность и выносит его за границы гегемониальной культуры.

Конституирующее действие - это не средство для чего-то вне собственной инициативы. Напротив, это действие выступает как сила, которая неотделима от того, что она творит здесь и сейчас, в конкретных обстоятельствах существующего конфликта. Конституирующим сопротивленческим действием может быть что угодно: битье стекол, рисование, черная работа, стихотворный акт, врачевание, моментальное создание конфликта, уборка помещения, вспышка антагонизма, отказ от бесплодной дискуссии, взрыв хохота, восстание, объяснение в любви, пароксизм ненависти, интеллектуальное усилие... Однако обязательным условием конституирующего битья стекол или конституирующего взрыва хохота является их уместность и даже необходимость в данной обстановке... Чтобы это действительно было нужно, ха-ха.... При этом ни в коем случае не нужно бояться каких-то необдуманных, ошибочных, преждевременных или смехотворных поступков. Все хорошие поступки смехотворны, и ничего преждевременного не существует, а сопротивленческий субъект формируется именно в собственной рискованной инициативе, и никак иначе. Так что не трусить!

Радикально-демократическая культура содержит в себе многие и разные элементы фрагментированной культуры угнетенных, но всегда переводит эти элементы в осознанные значения сопротивления. Нередуцируемая спонтанность и коллапсирующая эмоциональность, непрерывная агония и душераздирающая смехотворность культуры угнетенных трансформируются во властный жест суверенности и самостояния. Но эта неожиданная властность - не подавляющая власть угнетателей, не часть их уничтожающей культуры. Эта властность - экстатическое самообладание сопротивленца. Ибо кем еще может быть сопротивленец, как не экстатиком самообладания, попеременно сбрасывающим маски угнетения и угнетенности, чтобы показать, что под ними - безудержное веселье новообретенного труда?!.

Да здравствует солидарность кривых,
Убогих, безногих и полуживых!
Крепите цепи эквиваленций!
Влепите боссам под жопу коленцем!

Бум! Бум! Бум!
Что за шум?
Это панки
Штурмуют банки!!!

Да здравствует солидарность больных,
Приплюснутых, сирых, нагих и дурных!
Крепите цепи эквиваленций!
Влепите боссам под жопу коленцем!

Бам! Бам! Бам!
Что за гам?
Это бляди
Засели в засаде!!!

Да здравствует солидарность косых,
Ничтожных, прыщявых, чумных и босых!
Крепите цепи эквиваленций!
Влепите боссам под жопу коленцем!

Галт! Галт! Галт!
Что за гвалт?
Это гомики
Взорвали домики!!!

Да здравствует солидарность гнилых,
Дырявых, вонючих, паршивых и злых!
Крепите цепи эквиваленций!
Влепите боссам под жопу коленцем!

Пуч! Пуч! Пуч!
Что за путч?
Это бездомные
Взломали уборные!!!

Труд и сопротивление

Вопрос о труде, о работе - центральный вопрос радикально-демократической культуры. Работа в нынешних обществах репрезентативной демократии - это тошнота и ужас подневольной поденщины или скука высокооплачиваемого безделья. Труд и маркетинг сплелись во взаимном объятии, как два пошлых политикана. Культурная работа, практикуемая сегодняшним неолиберализмом, целиком укладывается в понятия и приемы консумеристской коммуникации и встраивается в уже готовые мультикультуралистские дискурсы, чтобы сотворить в итоге очередной консенсус. Например, вся современная арт-система, заведующая визуальным искусством, только и делает, что разрабатывает многообразные концепты коммуникации, которые обслуживают товарные формы искусства - и ничего больше! Культура понимается здесь как обмен мнениями, как рефлексия на мультикультуралистские доктрины, как интеграция в информационные системы. Труд по формированию новых физических и спиритуальных реальностей подменяется псевдокритической дискуссией о неприемлемости утопий и экстремальностей.

Ха-ха! Радикально-демократическая культура тоже отказывается от всяческих утопий. Никаких утопий не существует - зато существуют воплощенные топосы неповиновения! Эти топосы - тела восставших, души сопротивляющихся. Вся работа радикально-демократической культуры направлена на формирование этих топосов. Работа служит здесь не накоплению товарных богатств и не включению групп и индивидов в универсалистскую идеологию коммуникации. Работа, можно сказать, ничему здесь не служит. Работа вообще не дана заранее, она должна быть каждый раз сотворена заново. Работу необходимо изобретать. Это звучит как дурацкая фантазия? Как может изобретать работу бедный эмигрант, вынужденный ежедневно за унизительную плату вкалывать на стройке или в супермаркете? Но эмигрант не должен вкалывать на стройке! С этого отказа и начинается радикально-демократическая работа!

А если эмигрант или эмигрантка все же идут на работу в супермаркет, их работа там должна стать отказом от рутинной работы в супермаркете.

Что это значит?

Рецептов не существует: можно сочинять стихи, сидя за кассой, или попросту разбить эту кассу!

Или раздать все продукты точно таким же эмигрантам, как ты!

Это звучит смехотворно? Нереалистично?

Пусть так: мы всего лишь указываем вектор работы в радикально-демократической культуре, вектор освобождения, и повторим еще раз: труд, идея труда и его праксис должны быть сотворены заново. Труд не имеет ничего общего с обыденным или абстрактным представлением о труде, так же, как с мультикультуралистскими представлениями о культурной деятельности. Ведь, например, работа художника не может состоять в придумывании каких-то видео-клипов или развеске десятка фотографий в кунстхалле.

Уж скорее художник должен пойти работать в супермаркет вместо эмигранта! Но пусть это произойдет не в виде галерейного проекта! И не нужно таскать там ящики и превращаться в идиота, это приведет лишь к депрессии! Нужно устроить там эксцесс, праздник, феерию, политическую манифестацию! Да хоть бы для начала и ограбить этот супермаркет! А потом посмотреть, что из этого выйдет... Только не загремите в полицию!..

Шутки в сторону: работа должна быть либо эротична, либо ненавистна, но ни в коем случае не нейтральна и не пассивна.

Эротична - это не означает "любви" к деньгам.

Ненавистна - это не имеет ничего общего с халтурой.

Работа есть преодоление рабского безмолвия и конформистского согласия с существующими условиями во имя полноценного слова и действия. Это звучит слишком выспренно? Да нисколько: работа в радикально-демократической культуре совершенно конкретна и укоренена в ежедневной жизни, как приготовление пищи или чтение книги. И успех работы заключается только в ней самой, в тех вибрациях, разочарованиях и открытиях, которые она дает людям в момент, когда она совершается.

...Но работа должна быть наполнена интенсивностью и экстазом!.. Обязательно!..

Если есть в карманах пыль -
Получай автомобиль!
Если есть в карманах свет -
Получай кабриолет!

Сами, сами
Станем с усами!

Если есть в карманах дым -
Получай Иерусалим!
Если есть в карманах сор -
Получай Сан-Сальвадор!

Сами, сами
Станем с усами!

Если есть в карманах шмон -
Получай электрофон!
Если есть в карманах течь -
Получай электропечь!

Сами, сами
Станем с усами!

...окончание следует

http://lj.rossia.org/users/tapirr/1458090.html

Отредактировано Trinity (2012-05-12 01:05:35)