- Ты все время кашляешь! – говорит мне мать – Когда вызовешь врача? У тебя коронавирус.

- Мама, я не кашляю… - пытаюсь ее успокоить.

- Если ты не вызовешь врача вовремя, ты умрешь. Никто ИВЛ тебе подключать не будет! А твоя жизнь – моя жизнь.

- Я не кашляю.

- Кашляешь.

Я пытаюсь специально не кашлять, и от старания у меня в горле начинает першить. Я опять кашляю два-три раза, чтобы убрать першение.

- Вот! Что я говорила ?!

- Мама, но ведь это не коронавирус. Это на нервной почве.

- Ах, на нервной почве? Ну, все… Либо я вызываю скорую обычную, либо – психиатрическую. Выбирай из двух вариантов.

Я выбираю вариант психиатрический. Так как уверен, что никакого коронавируса у меня нет. И из психиатрической больницы меня сразу отпустят.

Приезжает скорая и меня увозит. К моему удивлению врач со здоровым санитаром даже ничего у меня не спрашивают. Забирают без звука.

В маленькой палате, в которой я оказываюсь, все стены заставлены кроватями. Одно окно. Постоянно горит свет. На кроватях в больничных пижамах сидят, полулежат психбольные.  Они равнодушно глазеют по сторонам.

Наконец, один останавливает взгляд на мне, и спрашивает:

- Ну?  Какой диагноз?

- Да никакого у меня диагноза. Я вообще совершенно здоров.

- Так не бывает – комментирует мой ответ с усмешкой собеседник – Братишка, не волнуйся. Какую-нибудь болезнь у тебя найдут. И диагноз будет…

- А вы откуда знаете?

- Так мы все тут из Бутырки. Нас на психиатрическую экспертизу прислали. Каждому – диагноз нашли…

Больные на кроватях начинают зловеще хихикать. Я выхожу в коридор, так как оказывается, что палата переполнена настолько, что у меня нет своей кровати.

Рядом со мной в коридоре стоит Максим Аверин. Он что-то энергично переписывает с висящего на стене информационного стенда. 

Я сажусь в коридоре прямо на пол, на коврик, и говорю сам себе. "Это что же такое происходит ? Мало того, что меня никто не осмотрел… Мало того, что меня положили в палату с уголовниками… Так мне даже кровати не выделили!  Я что, теперь буду с каким-нибудь уркой одну кровать делить!"

Мне становится сразу дурно.  И главное я понимаю, что из больницы никто меня отпускать, как я думал, не собирается. Сколько здесь нахожусь, а даже лечащего врача не видел !

Между тем по огромному больничному коридору мимо меня слоняются люди в пижамах и белых халатах. Семенят медсестры. Провозят каталки.

Толчея в коридору такая, что этот дурдом – что угодно, только не тихая обитель. «Вон… Вон… Зав. отделением пошел» - подсказывают мне.

Пробираясь сквозь толпу, в окружении мед. персонала куда-то спешит мужик средних лет в белом халате.  «Надо ему объяснить» - лихорадочно соображаю я. «Объяснить, что я здесь по ошибке».

Пытаюсь, на быстром ходу пристать к нему. Что-то лепечу. Мужик отворачивается в сторону, чтобы меня не слышать. Меня от него оттесняют. Опять как из-под земли вырастает здоровый санитар, и перегораживает дорогу.

Отчаяние усиливается. Руки начинают дрожать. Появляется мысль, может быть я -  действительно «того»... И сюда попал неслучайно.

У двери одной из палат сидит, уставившись в пустоту, медсестра. Видимо, палата для тяжелых. Здесь ее пост.

- «Понимаете…» - говорю – «здесь я… Понимаете… Я здесь по ошибке. Случайно. Как мне отсюда выписаться ? Понимаете… Я ведь здоровый. Можно так сказать».

- И что, никогда-никогда никаких расстройств не было ?

- Хм.. Ну, были… Но это было очень давно. Ювенальный психоз. Ну, это так… Пустяки… У кого в юности - чего не было.

- Ну, значит, ваша карта сохранилась. Нет. Вас не выпустят.

«Мать ! Что же она со мной сделала ! » - у меня на глазах появляются слезы. К горлу подкатывает ком.

- Я не могу здесь больше находится ! Не могу ! Я часа больше не выдержу. Я с ума сойду !

- Ну, вот – спокойно отвечает она -  а говорите, что здоровый. Тут все такие «здоровые».

Пошатываясь, отхожу от нее. Сажусь у стены в коридоре прямо на пол.

Меня вдруг осеняет. Надо звонить отцу. Умолять его, чтобы он меня забрал. Достаю из заднего кармана мобильник. Он оказывается раздавленным. Стекло треснувшим. Когда я его раздавил – не помню. Хрен знает!

Нажимаю на кнопки, и понимаю, что это - не те кнопки. Жму. Цифры на экране не отражаются. Наконец, с огромным трудом удается набрать номер.

- Папа ! Папа ! – кручу в трубку, понимая, что кричать нельзя… Отцу еще чего доброго это не понравится, и он сбросит вызов.

- Папа !  Мать положила меня в психиатрическую больницу ! Папа ! Приезжай скорей ! Возьми меня отсюда под расписку !  Папа ! Я тебя умоляю ! Папа !

Отец отвечает молчанием.

Николай Васильевич Гоголь отдыхает.

(автор Короткий Геннадий - https://proza.ru/2020/05/27/1937 )

Отредактировано Trinity (2020-05-27 21:04:53)