Наконец, обещанная статья Азарова по основному вопросу данной темы. без комментариев.
САМОУПРАВЛЕНИЕ И СОБСТВЕННОСТЬ
(на примере избирательной кампании в пгт. Черноморский)
ПОЛЕ ПЕРЕД БОЕМ
Поселок Черноморский – бывший военный городок из трех населенных пунктов с 8 тыс. жителей. За годы независимости в Украине прошла широкая демилитаризация и конверсия. Расформировывались военные части и поселку передавались их земли и объекты. А, в связи с переводом во Львов Одесского института сухопутных войск, рядом с поселком упраздняется огромный полигон «Чабанка», чьи поля также отойдут в собственность территориальной общины пгт. Черноморский. Все это происходит в курортной зоне. Поселок расположен на берегу Одесского залива. Передаваемые земли – по берегу залива и в непосредственной близости – между Тилигульским и Григорьевским лиманами Черного моря.
За данные гектары ведут настоящую войну одесские фирмы и банки. Часть земель практически бесплатно, на кабальных для поселка условиях уже отдана бывшим поселковым головой Ружиным в долгосрочную аренду нескольким фирмам. В итоге, на коррупционном скандале вокруг аренды земель бывший голова отстранен от занимаемой должности. Но земли поселку не возвращены. На них идет бурное строительство и функционирует элитный и единственный в округе аквапарк «Посейдон». Тут же стремительно растут трехэтажные особняки одесской буржуазии, понимающей, что никакая городская квартира не сравниться с усадьбой у моря за городом.
Между тем, поселок, основная часть жилого фонда которого состоит из девяти- и пятиэтажных домов, не газифицирован. Каждая квартира покупает себе газовые баллоны, что делает ее взрывоопасной, а дом в целом – складом боеприпасов. Жилищно-коммунальное хозяйство Черноморского полностью развалено, из-за чего обычны перебои с подачей воды и электроэнергии по 2-3 дня. Глинистый берег в черте самого поселка подвержен оползневой эрозии и террасы оползня уже подступили на 100 м. к ближайшим многоэтажкам. Оползень уничтожил пляжи, и люди лишенные доступа к морю, которое плещется буквально под окнами, ездят загорать и купаться в соседнее село. Короче говоря, черноморцы живут на золотом мешке, но жизнь их рушится из-за того, что они не знают, как этим мешком распорядиться.
НАША КАМПАНИЯ
Украинцу обыкновенному, поглощенному бытовыми заботами, а нередко и сдавшимся под их непосильным грузом (апатия, пьянство) кажутся глупыми и даже издевательскими отвлеченные разговоры об абстрактной свободе и самостоятельности без власти. Хотя бы потому, что указателем «свобода» размахивают все без исключения украинские партии вплоть до партии власти НСНУ и ультранационалистической партии «Свобода». А, значит, с точки зрения избирателя, свобода в лексиконе украинского политикума, - самая дешевая и низкопробная обманка для электората, на которую ведутся последние лохи. Свобода, как агитационная категория в Украине девальвирована полностью.
Другое дело, когда напрямую связываешь предлагаемую самостоятельность с быстрым решением личных проблем избирателя. Во всяком случае, хоть какое-то понимание концепции анархического самоуправления было найдено у некоторых опрошенных черноморцев именно в контексте финансовых дивидендов от их совместного и публичного управления общинным хозяйством. Будут средства в распоряжении общины – будет проведен газ, оплачены свет и вода, остановлен оползень. Отсюда главная мысль анархической избирательной кампании в пгт. Черноморском сводилась к простой формуле. Деньги от сдачи в аренду или другого управления общинными землями могут пойти на благо общины только в том случае, если вся община посредством прямой демократии будет решать, кому сдавать, за сколько и куда эти деньги вкладывать. Или еще проще: чтобы тебя очередной раз не ограбили поселковый голова и депутаты, выбирай себя – собственное анархическое самоуправление.
Разумеется, закон «О местном самоуправлении» не подразумевает отмены выборов поселкового головы и депутатов Совета и замены их организацией самоуправления граждан поселка на принципах всеобщего участия и прямой демократии. Поэтому наша команда предлагала черноморцам сделать заменяющий выбор: избрать в головы анархиста, чья программа обещает эти анархические механизмы управления. Причем, даже несовершенный украинский закон позволяет ре-делегирование части полномочий головы и Совета, а так же части бюджета в освоение территориальным органам самоорганизации граждан. То есть создавать анархическое самоуправление в Черноморском можно было на вполне законных основаниях.
И даже плюс демократической системы мы видели в том, что она боготворит формальность. Формально будут соблюдены такие основы закона, как выборы головы и депутатов, будут существовать Совет и исполком поселка, - и для надзорных органов государства этого достаточно. В такой схеме и к анархии придраться никто бы не смог. Последняя гарантия невыхода из правового поля крайне важна для рядового украинского избирателя, не играющего в революционную героику, но в ситуации тотальной лжи своих избранников готового и на радикальное изменение системы социального управления, если оно все же балансирует на грани законности. И, действительно, мы имеем дело с простыми живыми людьми. Не учитывать это в анархическом эксперименте, значит, заранее обречь его на провал.
Конечно, предложение выбрать головой анархиста, который потом добровольно откажется от власти и возможности быстро обогатиться на коррупционных сделках по аренде поселковых земель, естественно, наталкивалось на недоверие. Поэтому крайне важно было реалистично растолковать нашу прибыль от данного проекта. Объяснить, что мы не святые, а расчетливые люди. И расчет наш подавался, как политические дивидендами от реализации анархического самоуправления, спустя почти столетие после махновских вольных Советов. То есть мы предлагали акт своеобразной «престижной экономики», где социальная гармония общине действительно дарилась, но ее ответным даром были не земли или деньги, а популярность положительного результата, который в дальнейшем мог конвертироваться в региональное и даже общенациональное распространение анархического проекта.
Технология нашей агитационной кампании сводилась к массовому распространению листовок и беседам с черноморцами на местном базарчике и улицах поселка. Попытки арендовать зал и офис для приема граждан все два месяца натыкались на тотальный отказ. Таких конкурентов в Черноморском никто не ждал. В итоге штабом стала наша машина. А единственным выступлением перед широкой аудиторией стал «смотр» кандидатов в поселковом клубе 19 марта 2006 г. Тексты листовок и выступления вывешены на нашем сайте wwws-a-u.org. Реакция избирателей на мою речь была очень обнадеживающей. Настолько, что поступило даже два предложения от конкурентов снять свою кандидатуру за крупную компенсацию. Ведущие кандидаты не на шутку испугались анархической альтернативы. Но дальнейшее развитие ситуации их успокоило. Избирателя не смогли поколебать миражи самоуправления. Он остался их клиентом.
ПРИЧИНЫ И ВЫВОДЫ
Причины моего поражения наиболее емко характеризует диалог со старой торговкой на базарчике в Черноморском. «Торговка: - Шо морочишь головы людям?! Голосуй за него! Дал бы мне 500 гривен, я бы и голосовала. Я: - Вы тогда вместо выборов устроили бы аукцион. Кто больше заплатит, тот и поселковый голова. Торговка: - Так и надо. Да, так и будет!». Так и было. Победил кандидат Удалов, ставленник Морского транспортного банка. Тот, кто в кампанию вложил больше всего денег. Но, разумеется, не дал он всем по 500 гривен, а расчетливо покупал «лидеров мнения», влиявших на электорат и делал широкие показушные жесты. Типа имитации начала строительства дороги или реального ремонта поселкового клуба, который, как потом, оказалось, находился у него же в аренде с правом выкупа. Были ли им куплены и избирательные комиссии, мы доказать не смогли. Но было абсолютно ясно, что такой голова вынет свои вложения с многократной прибылью. И черноморцы быстро лишаться своих золотых земель.
В выборах 2006 г., как никогда раньше, проявилась коммерциализация избирательного процесса. В сущности, это стало главной причиной отказа САУ от участия в парламентских и подавляющем большинстве местных выборов, - «времени Ч», которое мы долго ждали, чтобы подтвердить или опровергнуть нашу концепцию эволюционного демонтажа власти. Чтобы дать понять уровень подъема политических расценок, приведу лишь достоверные одесские цифры. На выборах 2002 г. 30 тыс. долл. обеспечивали полноценную борьбу за кресло депутата в горсовете областного центра, а 50 тыс. можно было влить в бюджет проходной партячейки с гарантией прохождения. В 2006 г. торговля за место шла вокруг 500 тыс. долл. Лидеры же парламентской гонки по достоверным подсчетам тратили сотни миллионов долларов! Разумеется, в такой ситуации все предварительные финансовые договоренности о взносах в кампанию анархистов автоматически аннулировались. А быть «техническими» кандидатами по оттягиванию голосов мы не хотели. В итоге, сольно, как представители САУ, экспериментировали лишь я да Сергей Корж в Броварах.
Но выборы 2006 г. еще раз подтвердили для нас очевидную, но не всем коллегам понятную истину: без бюджета анархисты не победят. Ни такие «отщепенцы», как мы, на выборах, ни любые другие в любой другой масштабной анархической деятельности. И не потому, что сегодня партиям-победителям большие вложения позволяют скупить на корню всех членов комиссий и избирателей. А потому, что паритетные с противниками бюджеты позволят анархистам привлечь более талантливых технологов, изготовлять и тиражировать более убедительную рекламу. Наконец, содержать разветвленную сеть местных деятельных (!) организаций. Самодеяльщина (в смысле непрофессионализма), по принципу крылатой фразы из «Берегись автомобиля»: «Насколько бы лучше Ермолова играла вечером в театре, если бы днем работала у станка» не выдержит конкуренции с финансово обеспеченной и профессиональной кампанией.
Другой вопрос: если анархисты найдут деньги на победоносную кампанию, чем потом будут расплачиваться? Еще раз настаиваю на мнении, высказанном в «Миссии анархизма», что анархизация обязательно должна стать проектом выгодным для экономики, в частности, национального бизнеса. Например, в смысле уничтожения коррупции, когда за возможность спокойно работать, предпринимателю не надо будет платить уйму взяток чиновникам. Или, в моем случае, - анархического самоуправления поселка: анархизм - гарантия вложений, когда бизнес, заплативший уговоренную плату за аренду земель не коррумпированному голове, а общине, точно знает, что его не выгонят по суду более сильные конкуренты. Анархическое самоуправление неизбежно становится гарантом честной экономики.
Но главная причина поражения анархической кампании на выборах в Черноморском, которая повторилась бы в других поселках, все-таки не в отсутствии денег. Современные черноморцы никогда не верили в общинную собственность, не видели ее реальности. То фундаментальное чувство собственности, что произошло от территории стаи обезьян и сопровождает человеческий род всю его эволюцию, было фактически вытравлено советским режимом. Притом, что собственнический инстинкт признается одним из главных стимулов выживания. В числе прочего и поэтому развалился СССР, разваливается хозяйство Черноморского и тысяч подобных поселков. Граждане равнодушны к потере того, что никогда не являлось их реальной собственностью. Напротив, они стремятся получить хоть что-то в реальную собственность в обмен на виртуальное право распоряжения общинным хозяйством.
Украинец никогда не станет настоящим гражданином, пока не ощутит себя реальным собственником. Он должен на уровне личностных переживаний осознавать утерю собственности. А для этого его реальная доля в общинной собственности должна существовать. Или по-другому, без права собственности, культуры ее отношений и возрождения менталитета собственника у рядового украинца анархизация в Украине невозможна. Как привить членам общины эти чувства, которые приведут к неравнодушию и ответственности за хозяйство своей территории? Можно начать сериями семинаров-тренингов по самоорганизации. Возможно, приоритетом в аренде общинных земель кооперативным формам бизнеса, делающим членов общины совладельцами и соучастниками проекта. Будем думать над уроком.
Но, если мы говорим об общинной собственности в контексте анархического общежития, мы рано или поздно обязательно придем к собственности частной. В конце концов, часть членов общины неизбежно придет к желанию выделится из нее со своей долей. И анархическая концепция не допускает, что в случае непреклонности их позиции, этих единоличников можно заставить жить в общине насильно или изгнать их без собственности вовсе. Какими бы высшими целями и ценностями не прикрывались подобные действия, их невозможно будет связать с анархизмом. А значит институт частной собственности – неотъемлемая часть анархического общежития. Что, в сущности, и подтверждает живой опыт махновщины. Какой-то части махновских крестьян удобнее было жить общиной, но крепкие самостоятельные семьи выделялись на хутора.
И последний, уже совершенно очевидный вывод из пробной анархической кампании 2006 г. в небольшом поселке под Одессой. Все самые изящные анархические концепции современности не стоят ломанного гроша, пока не пройдут апробирование в реальном эксперименте с реальными людьми. Не с увлеченными анархизмом молодыми романтиками, готовыми на любые лишения, ради торжества своей идеи. Такой результат будет в большой мере суррогатным. Современный анархизм надо пробовать и править в этатической повседневности, реальной среде обитания обыкновенных граждан, с их неискушенностью в наших идеях, мифами и фобиями. А значит дорога анархистам назад в политику, где они и экспериментировали в пик движения первой половины ХХ в.
1 – 12 апреля 2006 г.
Вячеслав АЗАРОВ
