Маркс и Энгельс постоянно колебались между якобинством и коммунализмом. В начале они хвалили «бескомпромисную централизацию, как она была продемонстрирована во Франции в 1793 г.». Но позднее, верояно уже слишком поздно, в 1895 г. Энгельс заметил, что они заблуждались и вышеозначенная централизация проложила дорогу диктатуре Наполеона Первого. Случилось так, что Маркс однажды писал, что Enrages, последователи леворадикального бывшего священника Жака Руа, бывшего представителем рабочего населения пригородов, были «главными представителями революционного движения». В то время как Энгельс в свою очередь утверждал, что пролетариату 1793 г. «вообще могла быть оказана помощь только сверху». Позднее Ленин показал себя значительно болшим якобинцем, чем его учителя Маркс и Энгельс. По его утверждению, якобинство «представляет собой одну из высочайших вершин, которых достиг угнетаемый класс в своей борьбе за освобождение». И он ценит возможность называть себя якобинцем, к чему он ещё добавляет: «Якобинцем, связанным с рабочим классом». Из этого для нас следует, что либертарианцы могут совместно работать с марксистами только при условии, что те полностью откажутся от всех якобинских пережитков. Обобщим различия между анархизмом и марксизмом. Для начала, при чём они сходятся с анархистами в конечной цели упразднения государства, марксисты считают необходимым после победоностной пролетарской революции создать новое государство на неопределённо долгий срок, которое они называют «государством рабочих» и о котором они обещают, что новое государство, оно иногда называется «половинчатым государством», окончится тем, что исчезнет само по себе. Либертарные коммунисты критикуют, напротив, что новое государство будет ещё более всемогущим и более угнетающим, чем буржуазное, т.к. вся экономика будет находиться в государственной собственности и т.к. постоянно разрастающаяся бюрократия не захочет просто «исчезнуть». Кроме того, либертарные коммунисты довольно недоверчиво относятся к тем задачам, которые приписываются марксистами коммунистическому меньшинству по отношению к населению. Если они читают священные писания Маркса и Энгельса, то они не зря вынашивают сомнения относительно этого пункта. Конечно, в Коммунистическом Манифесте можно прочесть, что коммунисты «не обладают отдельными интересами от интересов всего пролетариата», и что они постоянно «представляют интерес всего движения». Их теоритические концепции, как клянутся аворы Манифеста, «покоятся ни в коем случае не на идеях, на вымышленных принципах того или иного улучшателя мира, они суть только общее выражение настоящей классовой борьбы, исторического движения, разворачивающегося перед нашими глазами». Да, конечно, с этим пунктом согласимся и мы, либертарии!

Но вот следующая цитата представляет собой противоречие и настораживает: «Теоритически коммунисты имеют преимущество по отношению к остальной пролетарской массе, в том, что ясно понимают условия, путь и конечеые результаты пролетарского движения».

Не означает ли это, что коммунисты на основе такого «преимущества» имеют историческое право претендовать на управление пролетариатом? Если это так, то мы, либертарные коммунисты, более не согласны с этим. Мы оспариваем, что вовне пролетариата вообще может быть авантгард, и мы придерживаемся мнения, что мы можем играть только роль непартийных советчиков на стороне пролетариата или в нём, чтобы помочь рабочим в из устремлениях, с целью достичь более высокого уровня сознания.

Огосударствление средств производства или самоуправление? Тут Маркс и Энгельс снова колеблются. В Коммунистическом Манифесте от 1848 г., написанном под прямым влиянием французского социалиста Луи Бланка, они объявили о своих намерениях «централизовать все средства производства в руках государства». Но под государством они понимали «пролетариат, организованный как правящий класс». Хорошо, но какого чёрта они называют подобную пролетарскую организацию «государтсвом»? И далее: почему затем, в июне 1872 г., они добавляют к Манифесту предисловие к новому изданию, в котором они отдаляются от их ранней любви к государству и полагают, что производство должно быть передано в руки «объединённых производителей»?

горен: если обвинять маркса в преступлениях совершенных ссср ом, то с таким же успехом можно обвинять иисуса христа за инквизицию.

2 горен: ты сравни то, чё маркс поразумевал под государством, и реально существовавшее государство (римскую империю возьми, например, за эталон).

А в методологии Маркса, мне кажется, есть посылы, обеспечивающие логическую обоснованность дряни, которая из неё произрастает.

Если из какого-то одного корня всякий раз вырастает всякая дрянь, то можно считать, что этот корень неправильный. А в методологии Маркса, мне кажется, есть посылы, обеспечивающие логическую обоснованность дряни, которая из неё произрастает.

2 маздай - если пролетарии начинают так или иначе обладать собственностью, то они уже перестают быть пролетариями по самому определению этого слова - парадокс, который вряд ли мог бы допустить Маркс, унаследовавший от Гегеля трепетное отношение к дефинициям. Поэтому гораздо логичнее предположить, что пролетарии должны оставаться пролетариями, а собственность переходит пролетарскому государству - которое одновременно ещё и является органом, защищающим завоевания революции и осуществляющим властные полномочия. Я допускаю, что Маркс так прямо нигде не сказал, но наверняка именно это и имел в виду. И современные марксисты - тоже, хотя многие пытаются это как-то завуалировать.

Это кто ещё из нас спекулирует - это ещё посмотреть надо. Диктатура, которая на самом деле не диктатура, пролетариат, который на самом деле не пролетариат, а теперь ещё и государство, которое не государство umn.gif

Ну вот неправильно это! Если идеология мутная и противоречивая, то испоьзовать её будут только для того, чтобы мозги людям пудрить. Идеологичекая концепция доллжна быть прямой и непротиворечивой - вот как анархизм, например...

Нам нужна свобода - мы действуем так, чтобы увеличивать количество свободы.